|
Московский художественный театр имени Чехова показал первую из многих
премьер, запланированных на этот сезон. Кирилл Серебренников выпустил на Малой
сцене МХТ свою инсценировку "Господ Головлевых" Салтыкова-Щедрина с Евгением
Мироновым в роли Иудушки. Режиссер постарался быть строгим прокурором для всех
героев романа, а актер – адвокатом своего персонажа. Рассказывает РОМАН
Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Поскольку на московские сцены в этом
сезоне косяком пошли кассовые комедии положений, есть смысл поздравить МХТ с
искусством. Сложносочиненным, длинным, не играющим со зрителем в поддавки и
интересным даже в своих несовершенствах и противоречиях. "Господа Головлевы"
наследуют не двум хитам прошлого сезона, поставленным Кириллом Серебренниковым в
МХТ ("Лес" и "Изображая жертву") и принятым зрителями и критикой на ура, а
спорным и сильным горьковским "Мещанам" из сезона позапрошлого. "Головлевы" –
тоже трагедия распада семьи, история гиблого места, над которым тяготеет рок.
Как и в "Мещанах", придуманный художником Николаем Симоновым дом будто заражен
порчей, которая с самого начала не оставляет никаких шансов на спасение. Но в
новом спектакле родовое гнездо буквально кишит злом. Уроды, обитающие в жилище
Головлевых, кажется, не просто выходят из дверей, а вылезают из окон и
просачиваются сквозь щели, чтобы свершать свои почти патологические танцы и
строить безобразные гримасы.
Связующее звено между двумя
спектаклями – Алла Покровская, как и в "Мещанах" играющая здесь мать вымирающего
семейства, Арину Петровну Головлеву. Поначалу и кажется, что она попала сюда из
какого-то другого, сугубо реалистического спектакля, где покойники, как у
Кирилла Серебренникова, не укладываются сами на смертное ложе и не вскакивают с
него потом живчиками, не остаются среди живых и не продолжают выяснять с ними
отношения, где не оживают зеркала и не мешается сон и явь, где смерть строго
отличима от жизни. Героиня Аллы Покровской постепенно находит верный тон и во
втором действии сливается с "животным" миром, отлично играя сцену проклятия. Но
и весь спектакль в первом действии довольно долго петляет среди режиссерских
решений и мотивов, из которых Кириллу Серебренникову, исправив несовершенства
своей инсценировки Салтыкова-Щедрина, еще предстоит выбрать самые сильные,
отказавшись от попутных и необязательных.
Главная тема, впрочем, определена и
воплощена внятно. "Господа Головлевы" – история опустошения и "обезлюдевания"
мира. Опустошителем и душителем всего живого, проводником зла остается Иудушка
Головлев в исполнении Евгения Миронова.
Если говорить коротко, то господин
Миронов играет Порфирия Петровича Головлева первым антихристом среди более
мелких антихристинят. Режиссер остроумно придумывает своим персонажам целую
извращенную систему крестных знамений. Иудушка "крестится" только сверху вниз,
вертикально, как бы второпях пропуская горизонтальное движение перстов. Его
наушница крысоподобная Улита (Мария Зорина) просто водит рукой наискосок груди,
от плеча к талии. Сынки Петенька и Володенька (Юрий Чурсин и Сергей Медведев)
вообще чертят пальцами в воздухе некие геометрические фигуры, а беременная от
барина разбитная крестьянка Евпраксеюшка (Юлия Чебакова) просто осеняет кругами
раздувшийся живот. Сживает окружающих со свету Иудушка тщательно, но без мерзких
гротесков, хотя оборотень нет-нет да и проглянет во вкрадчивом, аккуратном
мироновском Головлеве. Замечательно решена сцена смерти Арины Петровны: сынок
раскладывает на полуопрокинутом письменном столе вещи покойницы, а потом
накидывает их на себя, повязывает голову старушечьим платком, берет в руку
матушкину палку – и точно превращается в карикатуру на покойную мать, таким
образом празднуя свою окончательную упыриную победу.
Евгений Миронов играет в Иудушке и
более существенную карикатуру – сдержанную пародию на своего телевизионного
князя Мышкина. Воплотив на экране русское юродство в его просветленном варианте,
актер предлагает на сцене, так сказать, затемненный вариант эксклюзивного
национального феномена. Еще один классический персонаж, родство с которым
узнается в Иудушке Миронова, это гоголевский Плюшкин. Тему метафизического зла,
которую несет в себе Головлев, в середине второго действия Кирилл Серебренников
решает усилить еще и чисто бытовым грехом, то есть скопидомством героя. Роящиеся
в Иудушкиной голове цифры возможных доходов начинают мелькать видеопроекциями, а
вот и он сам подбирает крошки со стола и припрятывает маленький кусочек хлеба,
только что вроде бы выделенный проголодавшейся племяннице Анниньке.
Когда Евгения Добровольская начинает
свою лучшую сцену, в которой играет почти что аллегорию совести, мироновского
Иудушки на самом деле уже нет в живых. Но не ждите ощущения совершившегося
возмездия: лучший современный русский артист Евгений Миронов в лучших традициях
русского театра становится адвокатом своего омерзительного героя. Начало
спектакля Кирилла Серебренникова обещает, что мрак на сцене будет только
сгущаться, доходя до невыносимых, мучительных концентраций. Но Миронов играет
так, что часто ловишь себя на мысли: а ведь есть в иудушкиных словах какая-то
правота и логика. И чем больше таких моментов, тем страшнее, крупнее и сложнее
становится вроде бы просчитываемый заранее мироновский Головлев. Когда в финале
длинного спектакля он ложится в мерзлую землю – падает куда-то среди наваленных
белых мешков, накрывается белым и сливается с пейзажем забвения, с удивлением
чувствуешь жалость. Но к кому именно, сразу и не поймешь.
http://www.kommersant.ru/doc.html?docId=615946
|