12.11.2002

 

Терроризм пришел во МХАТ 

Пьеса братьев Пресняковых на фестивале NET 

"Коммерсант"

 

Фестиваль NET (Новый европейский театр) открылся премьерой спектакля МХАТа имени Чехова по пьесе екатеринбургских драматургов братьев Пресняковых "Терроризм" в постановке Кирилла Серебренникова. В заложниках современной драматургии и режиссуры побывала МАРИНА ШИМАДИНА.

Новая пьеса братьев Пресняковых появилась в репертуарном плане театра примерно полгода назад. Их "Терроризм" наряду с пьесами "Облом-off" Михаила Угарова и "Пьемонтский зверь" Андрея Курейчика стал победителем конкурса современной российской драматургии, который организовали чеховский МХАТ и Министерство культуры. Живущие в Екатеринбурге братья Пресняковы снимают фильмы про голубей-убийц и трамваи-призраки, пишут пьесы, действие которых происходит на фоне повесившихся домохозяек, руководят Театром Кристины Орбакайте, в котором сами ставят свои пьесы, и параллельно преподают в университете. В прошлом году в планах МХАТа была заявлена их предыдущая пьеса "Европа–Азия", которая в результате так и не вышла на подмостки. Можно предположить, что художественного руководителя МХАТа привлекает современный язык драматургии братьев Пресняковых. Но наверняка в победе их новой пьесы на конкурсе сыграла свою роль и социальная актуальность трагифарса. Хотя ни драматурги, написавшие "Терроризм" год назад, ни чуткий Олег Табаков, принявший пьесу к постановке, не могли рассчитывать на такую злободневность. Режиссеру даже пришлось написать специальное обращение к зрителям: "Ни одного нового элемента не появилось в спектакле в связи с тем, что происходит в жизни".

В своих предыдущих работах ("Пластилин" Василия Сигарева в Центре современной драматургии и режиссуры и "Откровенные полароидные снимки" Марка Равенхилла в филиале Театра имени Пушкина) Кирилл Серебренников доказал, что может найти для современной драматургии адекватный театральный язык. В своем третьем московском спектакле он это утвердил окончательно. Абсурдные сцены-диалоги, которые в обычном театре звучали бы дико и фальшиво, режиссер превратил в череду остроумных аттракционов. Актеры играют по нескольку ролей и свободно мигрируют из одного эпизода в другой, крупными стежками сшивая разваливающийся на отдельные лоскутья текст. Участвуют в спектакле как молодые артисты труппы МХАТа, так и приглашенные режиссером. Серебренниковцы Марина Голуб, Анатолий Белый, Виталий Хаев чувствуют эту трагифарсовую манеру лучше других. Они играют жестко и вызывающе, утрируя приемы с нажимом, оправданным эпатажной резкостью текста. Единственный минус этого спектакля – чрезмерная затянутость каждого из эпизодов. Вроде бы смысл сцены уже ясен, а она все длится и длится, размывая уже сказанное ненужными дополнительными разъяснениями. Словно это отснятый материал, которого еще не коснулись монтажные ножницы.

Мхатовский спектакль, хотя в нем и появляются люди в масках и камуфляже, а электронное табло над сценой отсчитывает минуты, оставшиеся до взрыва, не столько о самом терроризме, сколько об ощущении террора, насилия, страха, которое постепенно, исподволь расползается среди людей. Здесь и детские страхи ущербных, не любимых своими родителями детей, и фобии современных Отелло, которых все вокруг подталкивают к убийству, и комплексы заключенных из офисных казематов с комнатами отдыха, где хочется повеситься. Это спектакль про мир, где все друг друга терроризируют: любовник – любовницу, мать – сына, собака начальника – его подчиненных. Здесь бабушка-старушка обсуждает с соседкой план отравления зятя, в то время как внучек испытывает на них подаренный папой-кавказцем лазерный прицел. Здесь бойцы спецназа, вернувшись с задания, разряжаются на одном из своих сослуживцев. Здесь жгучая брюнетка с видом Медеи мечтает за что-то отомстить соседям, подбросив им под дверь содержимое помойки. И даже луч света в темном царстве, лучезарная Мэрилин Монро, которая в спектакле появляется в количестве шести штук, оказывается заложницей героина. Все эти пестрые обрывочные картинки соединяются в цельный сюжет только в финале, чтобы тут же рассыпаться снова. Потому что после того, как электронные часы остановятся на нуле, то есть самолет все-таки взорвется, все предшествующее перестанет иметь какое-либо значение.

http://www.kommersant.ru/doc.html?path=/daily/2002/204/25678328.htm