|
Фестиваль NET открылся важнейшей московской премьерой осени.
Во-первых, с пьесой братьев Пресняковых, озаглавленной пугающе актуально, МХАТ
впервые всерьез вступил на территорию того самого "нового европейского театра",
что зашифрован в названии фестиваля. Во-вторых (и это, конечно, важнее) ,
"Терроризм" - редкий спектакль, который убедительно и внятно рассказывает про
то, что происходит здесь, сейчас и касается каждого.
Сочинившие "Терроризм" Олег и Владимир Пресняковы живут в Екатеринбурге, и до
мхатовской премьеры про них рассказывали примерно так: этнические персы,
преподают русскую литературу, пишут что-то страшно радикальное и сами же ставят
в собственном Театре им. Кристины Орбакайте.
Весной "Терроризм" вместе с пьесой Михаила Угарова "Облом off" победил на
объявленном Министерством культуры и МХАТом конкурсе драматургов, по условию
которого лауреату дается возможность постановки на сцене Художественного театра,
и за пьесу взялся Кирилл Серебренников, за два последних сезона успевший
заработать репутацию главного в Москве специалиста по новой драме: в позапрошлом
году он поставил "Пластилин" Василия Сигарева в Центре драматургии и режиссуры,
в этом - "Откровенные полароидные снимки" Марка Равенхилла в Театре им.
Пушкина.
"Терроризм" - лучшая пьеса в этом списке. До нее социальность новой драмы
выглядела по большей части какой-то подростковой: это были тексты, написанные
20-летними; их герои, как правило, мучились от одиночества и отсутствия любви в
ужасном взрослом мире. Англичане Марк Равнехилл и Сара Кейн, немец фон Майенбург
или нижнетагилец Василий Сигарев писали с разной степенью таланта и отчаяния,
но, в общем, с почти одинаковой степенью инфантильности. Особенность восприятия
подобной драматургии однажды хорошо подметил Евгений Гришковец: "Это всегда
похоже на какой-то зверинец: сидят в зале люди социально благополучные, смотрят
на сцену и думают: "Боже, какой кошмар! " Тема "Терроризма", понятно, снимает
всякую иронию насчет социального благополучия, но уравнивает зал и сцену не в
том смысле, что кошмар совсем недавно случился в реальности. Пьеса была написана
год назад, и с тех пор, по словам Серебренникова, в ней не изменилось ни
строчки, а в спектакле не появилось ни одного нового элемента в связи с тем, что
происходит в жизни. "Терроризм" не спекулирует на реальности, но регистрирует и,
если угодно, эстетизирует ту сейсмическую активность массового сознания, от
которой в конечном итоге гибнут заложники, взрываются дома и самолеты.
До Пресняковых с такой снайперской точностью попадал в настоящее время,
по-моему, один только Гришковец. Но он рассказывал о другом и совершенно иначе,
назывался новым сентименталистом и новым романтиком, говорил только от первого
лица, а зритель радовался узнаванию: и я чувствую точно так же!
На условных и безымянных персонажей "Терроризма" (у террористов, как любят
повторять политики, нет имен) мы смотрим отстраненно: это не я, но, может быть,
мой сосед или скорее случайный прохожий. Главное здесь не сходство типажей, а
точность атмосферы, ощущение постоянной тревоги, нервозности, скрытой угрозы:
герои "Терроризма" - не экстремисты или маньяки, но каждый из них - живой
конденсатор, накапливающий агрессию, достаточную для того, чтобы убить все
вокруг. "Терроризм" рассказывает о простых и очевидных вещах - как на бытовом
уровне запускается цепная реакция насилия: мама мучает ребенка, офис-менеджер -
подчиненных, соседка подсказывает подруге, как извести зятя-инородца. Человек
возвращается домой, потому что аэропорт заминирован и рейс отменен, застает
привязанную к кровати жену и спящего рядом любовника, включает газ и уходит.
Солдаты, разбиравшие завалы после взрыва газа, вернулись в часть измываться над
сослуживцем, тот взял в руки автомат, и т. д. Все эти короткие истории
закольцованы и удачно подсвечены черным юмором: "От наркотиков у всех мозги в
пузырях - как Wispa".
Про то, как поставил пьесу Кирилл Серебренников, драматурги остроумно
объяснили в интервью журналу "Афиша": "Мы написали текст десятым шрифтом, а он
сделал его двенадцатым". Серебренников превратил "Терроризм" в модель для
сборки: вытравил из спектакля любой быт, поместил действие на функциональный
металлический помост, разделивший зрительный зал пополам (сценография - Николай
Симонов) , включил таймер (электронные часы над сценой отсчитывают секунды до
конца спектакля) , добавил танцевальную пластику (хореограф - Альберт Альберт) ,
заострил типажи, и его актеры (часть из которых служит во МХАТе, а часть
работала с Серебренниковым в Центре драматургии и режиссуры) отлично отыграли
условность пьесы, мелким шрифтом обозначенной в программке как трагифарс.
http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2002/11/11/54208
|